Нашел интересную статью М. Готсдинера
Существует версия, что Сонаты и Партиты представляют собой единый цикл — еще одни Страсти Господни. Бах пишет на титульном листе по-итальянски: «Sei solo a violino senza basso accompagnato. Libro primo», - то есть, - «Шесть произведений для скрипки solo без аккомпанирующего баса. Том первый». Иными словами:
1) аккомпанемент к этим сочинениями, некогда написанный Мендельсоном и Шуманом, был неуместен;
2) в самом заглавии Бах не разделял эти произведения на сонаты и партиты, не относил их к категориям церковной (сонаты) и светско-танцевальной (партиты) музыки, а представлял их единым целым;
3) слова «Том первый» означают, что автор предполагал в дальнейшем написать том второй (как было с ХТК), но почему-то этого не сделал.
...
С большой степенью вероятности можно предположить, что первые четыре произведения этого гигантского цикла (Соната g-moll, Партита h-moll, Соната a-moll, Партита d-moll) отражают в той или иной степени дух и суть каждого из Евангелий.
...
Всякая чакона (как и пассакалия) есть несение креста, крестный путь, метафорически его можно рассматривать весьма широко — и как жизненную стезю одного отдельно взятого человека, и как покаяние всего народа, предавшего Бога и царя (как будет у Шостаковича). Баховская Чакона включает в себя тему + 32 вариации на нее, иными словами, сакраментальное число 33 — число полных земных лет Иисуса Христа, и в этом наиболее зримо дается привязка религиозного содержания к музыке.
...
Для полноты охвата образного смысла нужно добавить, что структура Сонат всегда одинакова: первые две части представляют собой единое целое (только Adagio g-moll имеет самостоятельное окончание и может исполняться обособленно, отдельно; две другие прелюдийные части — Grave a-moll и Adagio C-dur — завершаются доминантой и непосредственно примыкают и перетекают в свои Фуги). Финалы каждой из Сонат продолжают на новом уровне развития идеи своих первых двух частей. Зато третьи части — Сицилиана, Andante и Largo — представляют собой определенные интермеццо (хотя это название появится и будет использоваться только в XIX веке) — на мой взгляд, это портреты Мадонны. Все они очень светлые (в целом), теплые и бесконечно искренние по своему музыкальному облику. Тем не менее, поскольку все портреты Мадонны различны, так и эти части несут в себе разное смысловое содержание.
...
Партита d-moll находится в особом положении, стоит несколько особняком в ряду других произведений цикла. Такое впечатление, что в ней разворачиваются события последнего дня земной жизни Христа. Можно представить себе Аллеманду, как вынесение приговора (грозный мотив-возглас начала части); Куранту — как картину бичевания Христа (пунктирный ритм здесь олицетворяет собой удары плети); Сарабанду (малую чакону) - в качестве предвестника шествия на Голгофу; Жигу — как неизбежность и неотвратимость предстоящего распятия; о Чаконе уже говорилось прежде. И тогда содержание Партиты и всего цикла в целом приобретает весьма зримые очертания.
...
Как правило, огромные долгозвучащие баховские фрески состоят из достаточно мелких мотивов-ячеек. Соответственно, их нельзя бульдозером «причесывать» в одно подряд звучащее, без всяких «складок на одежде» целое, ибо длинная нескончаемая фраза-мелодия есть отличительная черта романтической музыки.
...
Звук баховский — густой, мягкий, обволакивающий (округлый), умеренно плотный, чуть терпкий — не может быть излишне экспрессивным или нервным. Первый нюанс в произведениях предполагался «f» - то есть сильно, но сообразно содержанию музыки. Разумеется, никто не будет играть Сицилиану, Andante или Largo — открытым «f», если исполнитель признает в этих частях портреты Мадонны — здесь можно говорить о более теплом, легком и мягком, недраматичном звучании с небольшим присутствием «воздуха», который все время искал Леонардо да Винчи в своих картинах в отдаляющейся от зрителя перспективе. В частях или разделах «смиренного» состояния звук приобретает очень доверительный, искренний, как бы «всепрощенческий» характер.
...
Вибрация в баховскую эпоху употреблялась достаточно скупо, в одном месте автор даже специально ее обозначил (выписал) — это последние полтора такта Grave a-moll. Предполагать, что все остальное исполняется «белым» звуком — без капли вибрато, думаю, не стóит. Она не должна напрямую «бросаться в глаза», или зашкаливать, как в романтической музыке, а лишь ненавязчиво скрашивать ноты, существуя совместно со звуком и нюансом, но не обособленно от них.
...
Глиссандо, как неотъемлемая часть романтического стиля, в баховской музыке исключены. Мне представляется, что та эпоха вообще предполагала более «клавишное» мышление в инструментальном искусстве.
...
Флажолеты тогда также не употреблялись — их надлежит избегать и теперь.
...
В традициях той эпохи было импровизировать исполняемый текст прямо на сцене, и некоторые солисты доходили до такой изощренности и вычурности, что сами композиторы не могли узнать собственную музыку. И тогда Бах решил записать в нотном материале все, что он желал бы услышать от исполнителей в своих произведениях, практически не оставляя им никакой свободы для импровизации (или сведя ее к минимуму). Этим и объясняется обилие мелких нот (тридцатьвторых, шестьдесятчетвертых, а порой и стодвадцатьвосьмых) в его тексте.
...
В исполнении трели с основной (нижней) ноты есть нечто горделивое, претенциозное, присущее романтизму, связанное с выпячиванием собственного эго. Напротив, играя трель с верхней (так называемой — вспомогательной) ноты, мы демонстрируем галантность, изящество, уважение, склонение головы, смиренность — и это как нельзя лучше сочетается с образным строем искусства той поры. Ведь ни один верующий человек не будет входить в Храм Божий, гордо выпятив грудь колесом и надувши живот вперед — то есть без чувства раскаяния и ощущения собственной греховности. По моему убеждению, трели в баховской музыке желательно исполнять именно с верхней ноты. Разумеется, нет правил без исключений.
...
Христианство при своем зарождении принесло миру новые идеи и чувства, ранее почти невостребованные. Это, прежде всего, милосердие, всепрощение, сопереживание, сочувствие, соболезнование страданиям Христа. Но при всей скорбности и трагизме описываемых событий, они должны быть выражены в искусстве строго, эмоционально сдержанно, с максимальной искренностью, но без излишней экзальтации, ведь все это было создано не в XX или XIX веке, а около 1720 года. Тогда люди не понимали той вакханалии чувств, что обрушилась на человечество в наше время. И хотя современные исполнители — люди XXI века с присущими нам мыслями и чувствами, пороками и страстями — все же надо помнить, что исполнительское искусство при всей своей известной свободе выражения лишь вторично по отношению к играемому материалу — объекту музыки первой половины XVIII столетия, и потому относительная беспроблемность, все заполняющая танцевальность, излишняя манерность аутентики, как и перехлест эмоций романтиков, гипертрофированность чувств современности не сочетаются с религиозной строгостью и определенной сдержанностью той эпохи.